[Xmca-l] Object oriented activity and communication

[Alexander Surmava]

|  Дорогой Майк  |  Dear Mike  |
|  позволь начать с конца, с моей оценки Выготского.  |  may I start from the end, from my evaluation of LSV   |
|  Я решительно не согласен с тем, что мое отношение к нему может выражаться словом «loosy». Я действительно во многом не согласен с ЛСВ, я действительно не считаю, что ему удалось совершить то, о чем он мечтал – создать марксистскую психологию. Но из этого вовсе не следует, что я не уважаю его как серьезного теоретика, и уж тем более, что я пренебрежительно к нему отношусь. (Все словари, с которыми я консультировался, определяют это английское прилагательное, как что-то очень резкое и оскорбительное.)  |  I definitely can’t agree that my attitude to Vygotsky can be defined as “loosy”. I do disagree with LSV in many aspects, I really do not think that he managed to accomplish his dreame  – to create a Marxist psychology. But it does not follow from this that I do not respect him as a serious theorist, and even more so, that I treat him disrespectfully. (All the dictionaries with which I consulted define this English adjective as something very harsh and offensive.)  |
|  Да, я констатирую ошибки и противоречия в идеях Выготского. Но это совершенно естественно, если относиться к его теоретическому наследию как к наследию научному, а не как к сакральным принципам вероучения. Рене Декарт самым безнадежным образом запутался в противоречиях своего психо-физического дуализма. Но это не отменяет того факта, что это был один из величайших мыслителей Нового Времени. Даже ошибки и противоречия этого мыслителя послужили развитию мысли, дав пищу мышлению Спинозы и позволив последнему найти решение одной из величайших загадок человечества. Уверен, что отношение того же Спинозы к Декарту при всем его остро критическом духе принципиально нельзя определить как «loosy», также как нельзя определить в этом же духе отношение Гегеля, к Канту, или Маркса к самому Гегелю. Презрительного отношения заслуживают не эти подлинно великие фигуры, внесшие неоценимый вклад в человеческую культуру, но персонажи, которых Маркс и Энгельс презрительно именовали профессорской формой вырождения мысли.  |  Yes, I am stating the mistakes and contradictions in Vygotsky's ideas. But this is quite natural if we refer to his theoretical heritage as a scientific heritage, and not as a sacred principles of dogma. Rene Descartes became hopelessly confused in the contradictions of his psycho-physical dualism. But this does not cancel the fact that it was one of the greatest thinkers of the Modernity. Even the errors and contradictions of this thinker served the development of thought, giving food to Spinoza's thinking and allowing the latter to find a solution to one of the greatest riddles of the Humankind. I am sure that the attitude of Spinoza to Descartes with all his sharply critical spirit can not be defined in principle as "loosy", nor can it be defined as the "loosy" attitude of Hegel to Kant, or of Marx to Hegel. Contemptuous attitude is deserved not by these genuinely great figures, who made an invaluable contribution to human culture, but the characters that Marx and Engels despisedly called the professorial form of degeneration of thought.  |
|  Выготский несомненно весьма крупная фигура в истории психологии, заслуживающая самого пристального внимания и самого серьезного изучения. Но было бы ошибочным a priori полагать, что предложенные им теоретические принципы представляют собой раз и навсегда найденные решения фундаментальных трудностей понимания природы человеческой деятельности и сознания и что нам сегодня остается только усвоить и применить на практике эти принципы. Очень многое из его теоретического наследия представляет собой несомненный и весомый вклад в сокровищницу человеческой мысли. Но глядя из сегодняшнего дня нельзя не видеть, что очень многое в его теоретическом наследии безнадежно устарело. Отличить одно от другого – вот наша задача.  |  Undoubtedly Vygotsky is a very significant figure in the history of psychology, deserving the closest attention and the most serious study. But it would be erroneous to assume a priori that the theoretical principles that he proposed represent once and for all solutions to the fundamental difficulties in understanding the nature of human activity and consciousness, and that today we only need to internalize and apply these principles. Much of his theoretical heritage represents an undeniable and weighty contribution to the treasury of human thought. But looking from today, one can not help but see that much of his theoretical heritage is hopelessly outdated. To distinguish one from another is our task.  |
|  Любая наука — это социальный процесс, происходящий в определенных культурно-исторических обстоятельствах, процесс, который невозможен в одиночестве. Вне всякого сомнения, что как теоретик Выготский мог состояться и состоялся благодаря общественной атмосфере, господствовавшей в СССР после революции 1917 года и до ползучей контрреволюции, которая началась вскоре после смерти Ленина и финальным аккордом которой стал Большой Террор 1937-38 гг. Феномен Выготского оказался возможным благодаря тому кругу его друзей и единомышленников, которых он собрал вокруг себя и которых он объединил общим делом построения новой психологии. Поэтому было бы несправедливо, отмечая заслуги А.Н.Леонтьева как основоположника деятельностной психологии, забывать, что он сам вышел из близкого круга сотрудников Л.С.Выготского, и что не будь фигуры последнего, А.Н.Леонтьев имел все шансы остаться студентом и аспирантом психолога-идеалиста Челпанова и даже близко не подойти к идеям материалистической, деятельностной психологии.  |  Any science is a social process taking place in certain cultural and historical circumstances, a process that is impossible in isolation. There is no doubt that as a theorist Vygotsky could take place and took place thanks to the social atmosphere prevailing in the USSR after the revolution of 1917 and before a creeping counterrevolution that began soon after Lenin's death and the final chord of which was the Great Terror of 1937-38. Vygotsky's phenomenon was possible thanks to the circle of his friends and like-minded people whom he gathered around himself and which he united by the common task of building a new psychology. Therefore, it would be unfair to note the merits of AN Leontiev as the founder of the psychological theory of activity, and to forget that as a researcher he formed himself in the close circle of LS Vygotsky's disciples, and that in the event that fate did not bring him together with Vygotsky AN, Leontiev had good chances to remain a student and graduate student of the idealist psychologist Chelpanov and not even come close to the ideas of materialistic, activity-based psychology.  |
|  Наконец, последнее в том, что касается ошибочной на мой взгляд оценки Выготского, как психолога-марксиста и как основателя деятельностной психологии. Решающую роль в этой оценке сыграли не научные резоны, но чисто политические причины. На том, что уже Л.С.Выготский заложил основы теории деятельности особенно энергично настаивали А.Н.Леонтьев и В.В.Давыдов. (Я бы многое отдал, чтобы иметь возможность поспорить об этом сегодня с Давыдовым. Но, увы… с этим разговором мне придется немного подо ждать :-) ) Леонтьев, как действительный основоположник психологической теории деятельности был вынужден скрывать свои содержательные и глубокие теоретические противоречия со своим другом и учителем. Ибо сказать об этих противоречиях открыто в условиях СССР означало донести на Выготского как на не марксиста, значило потерять лицо перед всем кругом коллег и друзей. Поэтому, кстати, он так и не опубликовал при жизни свою полемическую статью, написанную еще в 30-е годы и никогда публично не обсуждал противоречия, разделявшие его с Л.С.Выготском.   |  Finally, with regard to the erroneous evaluation of Vygotsky as a Marxist psychologist and as the founder of activity-based psychology. A decisive role in this assessment was  played not by scientific but purely political reasons. On the fact that LS Vygotsky already laid the foundations of the theory of activity, AN Leontiev and VV Davydov insisted particularly energetically. (I would give a lot to be able to argue about this with Davydov today, but alas ... with this conversation I'll have to wait a little :-)) Leontiev, as the actual founder of the psychological theory of activity, was forced to hide his substantial and profound theoretical contradictions with his friend and teacher. For to speak about these contradictions openly in the conditions of the USSR meant to inform the authorities on Vygotsky as not a Marxist and thereby lose face before the whole circle of colleagues and friends. Therefore, by the way, he never published his polemical article, written back in the 1930s, and never publicly discussed the contradictions that separated him from LS Vygotsky.  |
|  С распадом СССР эти политические причины безусловно отпали, а потому самое время взглянуть на теоретическое наследие ЛСВ не апологетически, а критически, как исследователи, а не как верующие. Если, конечно, мы мыслим себя учеными, призванными развивать теорию, а не хобби группой, кружком почитателей действительно славного и харизматичного исследователя из уже довольно давнего прошлого. И попробовать сделать это, исходя из принципов, которые ЛСВ совершенно недвусмысленно признал своими, из принципов марксистской теории,  марксистской философии.   |  With the collapse of the Soviet Union, these political reasons have certainly disappeared, and therefore it's time to look at the theoretical legacy of LSV not apologetically, but critically. If, of course, we think of ourselves as researchers who are called upon to develop a theory, not a hobby group, a circle of admirers of a truly glorious and charismatic person from a fairly long past. And try to do this based on the principles that LSV absolutely unequivocally recognized as his own, from the principles of Marxist theory, of Marxist philosophy.  |
|  И здесь перед нами сразу же встает принципиальный вопрос. Должны ли мы опираться на принципы марксистской логики в том виде, в каком они были известны самому Л.С.Выготскому, или мы обязаны опираться на принципы более развитого, более углубленного понимания марксизма. В общем виде эта дилемма составляет сущность теоретической проблемы, известной как проблема «исторического и логического». Не имея сейчас возможности пересказывать суть этой проблемы, мы переадресуем всех желающих к классическому тексту (текстам) Э.В.Ильенкова, посвященным анализу этой альтернативы и сделаем наш выбор в пользу логического способа критики, как единственно верного в научном отношении. Иначе говоря, мы сопоставляем теоретические идеи Выготского не с представлениями о марксизме, которые были распространены в 20-е – начало 30-х годов прошлого века, но с современным, развитым марксизмом. Чтобы избежать всяких двусмысленностей под развитым, современным марксизмом мы подразумеваем теоретические идеи, развитые на основе работ Э.В.Ильенкова.  |  And here we immediately face a fundamental problem. Should we rely on the principles of Marxist logic in the form in which they were known to LS Vygotsky himself, or do we must rely on the principles of a more developed, more profound understanding of Marxism. In general, this dilemma is the essence of the theoretical problem known as the problem of "historical and logical". Not having the opportunity to retell the essence of this problem, we redirect all comers to the classical text (texts) of E.Ilienkov devoted to the analysis of this alternative and make our choice in favor of a logical method of criticism as the only scientifically correct one. In other words, we compare Vygotsky's theoretical ideas not with the notions of Marxism that were prevalent in the 1920s and early 30s of the last century, but with modern, developed Marxism. To avoid any ambiguity under developed, modern Marxism, we mean theoretical ideas developed on the basis of works by EV Ilyenkov.  |
|  Однако, хватит предисловий. Взглянем, наконец, на то, что Л.С.Выготский понимает под «мышлением». «Когда говорят, что диалектический скачок является не только переходом от немыслящей материи к ощущению, - пишет он, - но и переходом от ощущения к мысли, то этим хотят сказать, что мышление отражает действительность в сознании качественно иначе, чем непосредственное ощущение».  |  We, however, have become too preoccupied with the prefaces. Let us finally look at what Vygotsky understands as "thinking." He claims that «It has been said that the dialectical leap is not only a transition from matter that is incapable of sensation to matter that is capable of sensation, but a transition from sensation to thought. This implies that reality is reflected in consciousness in a qualitatively different way in thinking than it is in immediate sensation».  |
|  Из сказанного можно понять, что как теоретик, желающий быть материалистом, ЛСВ понимает мышление как специфическое «отражение» действительности в сознании. Против такой трактовки нам, естественно, нечего возразить. Под ней подпишется любой материалист, начиная с Анаксагора и Демокрита и кончая Фейрбахом и Марксом. Вглядимся, однако более внимательно в детали сказанного. ЛСВ не ограничивается определением мышления как отражения, но утверждает, что мышление – не единственная форма отражения. Более того, что мышление не первая, не исходная форма отражения. Сначала мы нечто ощущаем, и это ощущение, не будучи мышлением, тем не менее что-то уже «отражает». То есть существует как минимум две качественно разные формы отражения – «ощущение» и «мышление». В скобках заметим, что это сильно напоминает две (из трех) аристотелевские энтелехии – энтелехию или душу анимальную, чувствующую и энтелехию, душу мыслящую. И та, и другая обладают качественным своеобразием и не выводятся друг из друга без «диалектического скачка», без противоречия. Напоминает это и известную ленинскую дефиницию материи, как объективной реальности, данной нам в ощущениях. Беда только в том, что и ленинская дефиниция, и уж тем более аристотелевские энтелехии очень далеки от марксовского диалектического, или деятельностного понимания природы познания.  |  From Vygotsky's words one can understand that as a theorist who wanted to be a materialist, he understood thinking as a "reflection" of reality in consciousness. Against this interpretation, we naturally have nothing to say. Any materialist, beginning with Anaxagoras and Democritus and ending with Feirbach and Marx, will agree with this statement. But let's take a closer look at the details of what he said. LSV does not just say that thinking is a reflection, but argues that thinking is not the only form of reflection. Moreover, that thinking is not the first, not the original form of reflection. At first we feel something, and this sensation, not being a thinking, nevertheless something already "reflects". There are at least two qualitatively different forms of reflection - "sensation" and "thinking". In parentheses, note that this strongly resembles two (of three) Aristotelian entelechies - the animal, the sensing soul (entelechy) and the thinking soul (entelechy). Both of them possess qualitative originality and are not derived from each other without a "dialectical leap," without contradiction. This is also reminiscent of the well-known Leninist definition of matter, as an objective reality given to us in sensations. The only trouble is that both Lenin's definition, and even more so Aristotelian entelechies are very far from Marx's dialectical, or activity-based understanding of the nature of cognition.  |
|  Ленин был гениальный революционер-практик, человек с фантастически точной политической, революционной интуицией. Но в сфере теории значение его трудов, было в советские годы сильно преувеличено. Это, разумеется, не значит, что рядом с Лениным были более глубокие теоретики марксизма, и нам необходимо просто заменить на наших полках Полное собрание сочинений В.И.Ульянова-Ленина на собрание сочинений Розы Люксембург, Льва Троцкого или Антонио Грамши. Это ни много ни мало значит, что как в случае с Выготским, так и в случае с Лениным надо от поклонения этим замечательным личностям, переходить к продолжению их революционного дела, а значит прежде всего, к развитию их революционной мысли. Между тем, всякое развитие возможно только через критическое преодоление мысли наших предшественников. Самый надежный способ убить марксизм, который широко практиковался в странах так называемого «реального социализма», и которому и поныне не чужды многие «левые» политические активисты, это сделать классиков марксизма и их тексты предметом культа но не культивировать их. Еще раз повторю, это в полной мере относится и к теоретическому наследию Маркса и Ленина, и к теоретическому наследию ЛСВ, АНЛ и ЭВИ.  |  Lenin was a brilliant revolutionary practitioner, a man with a fantastically precise political, revolutionary intuition. But in the realm of theory the significance of his work was greatly exaggerated during the Soviet years. This, of course, does not mean that there were deeper theorists of Marxism next to Lenin, and we just need to replace on our shelves the Complete Works of VI Ulyanov-Lenin for the collection of works by Rosa Luxemburg, Lev Trotsky or Antonio Gramsci. This means that both in the case of Vygotsky, and in the case of Lenin, one must worship these wonderful personalities, proceed to the continuation of their revolutionary cause, and therefore, above all, to the development of their revolutionary thought. Meanwhile, any development is possible only through a critical overcoming of the thought of our predecessors. The most reliable way to kill Marxism, which was widely practiced in the countries of the so-called "real socialism," and to which many "leftist" political activists are still not alien, is to make the classics of Marxism and their texts the object of the cult, but not to cultivate them. Once again, this fully applies to the theoretical legacy of Marx and Lenin, and to the theoretical legacy of LSV, ANL and EVI.  |
|  Вернемся, однако к пониманию Выготским мышления. Скажем сразу, что, если мы обратимся к философским словарям и энциклопедиям, то обнаружим, что мышление Выготский понимает вполне традиционно. То есть точно так же, как практически все психологи за исключением Н.А.Бернштейна и Э.В.Ильенкова. И как абсолютное большинство философов, за исключением Анаксагора, Спинозы, Маркса и все того же Ильенкова. С А.Н.Леонтьевым все сложнее. При том, что он сделал большой шаг к деятельностному пониманию мышления, в своей статье «Мышление» в энциклопедии А.Н.Леонтьев тоже повторяет старые, сенсуалистские представления о мышлении. Но в отличие от Л.С.Выготского в статье А.Н.Леонтьева есть по крайней мере попытка выйти за пределы старой парадигмы к деятельностным представлениям.  |  Let us return, however, to Vygotsky's understanding of thinking. Let's say right away that if we turn to philosophical dictionaries and encyclopedias, we will find that Vygotsky understands thinking quite traditionally. That is, in the same way as practically all psychologists except NA Bernshtein and EV Ilenkov. And as the absolute majority of philosophers, with the exception of Anaxagoras, Spinoza, Marx and all the same Ilyenkov. With AN Leontiev everything is more complicated. While he took a big step towards an activity-based understanding of thinking, in his article "Thinking" in the encyclopedia, AN Leontiev also repeats old, sensationalist ideas about thinking. But unlike LS Vygotsky, AN Leontiev's article has at least an attempt to go beyond the old paradigm to activity-based ideas.  |
|  Подавляющее большинство философов, о психологах мы уже и не говорим, понимает мышление сугубо психологически – как некий абстрактно психический процесс, происходящий в сознании или психике индивида, как чисто ментальный феномен. При этом вопрос о том, как вообще возможно само сознание, сама психика даже не ставится. Из наличия сознания исходят как из эмпирически достоверного факта данного нам «в ощущении» и самонаблюдении. Единственное, чего хотят исследователи – понять, как эта волшебная способность функционирует. Вернее не столько понять, сколько пофантазировать на эту тему.  |  The overwhelming majority of philosophers, psychologists, we already do not speak, understands thinking purely psychologically - as some abstract psychic process that occurs in the mind or psyche of the individual, as a purely mental phenomenon. The question of how the consciousness or the psyche is even possible is not even posed. From the presence of consciousness proceed as from an empirically valid fact given to us "in sensation" and self-observation. The only thing the researchers want is to understand how this magical ability functions. Rather not so much to understand, how much to dream up on this topic.  |
|  Между тем, научное понимание сознания, психики или мышления (в данном отношении все эти термины совершенно равнозначны) предполагает прежде всего исследование необходимости этого феномена.   |  Meanwhile, the scientific understanding of the mind, the psyche or thinking (in this respect, all these terms are quite equivalent) involves first and foremost the need to study the necessity of this phenomenon.  |
|  Всякий непредвзятый теоретик, разумеется согласится с тем, что сознание (мышление, психика) отражают реальность, существующую вне сознания.  |  Any unbiased theoretician will agree that consciousness (thinking, psyche) reflects reality existing outside consciousness.  |
|  Но для чего?  |  But for what?  |
|  Для того, чтобы дать психологам и философам предмет для изучения? Или отражение внешнего мира необходимо человеку для чего-то большего, чем возможность написания трактатов, чтения лекций студентам и защит докторских диссертаций?  |  In order to give psychologists and philosophers an object for study? Or is the reflection of the external world necessary for a person for something more than the possibility of writing treatises, lecturing students and defending doctoral dissertations?  |
|  Попробуем пойти от обратного. Представим на секунду, что случится, если мы хотя бы ненадолго лишимся того, что называют сознанием, мышлением или психикой?  |  Let's try to go from the opposite. Imagine for a moment what would happen if we would lose at least briefly what is called consciousness, thinking or mentality?  |
|  Ответ банально очевиден. Мы умрем, и умрем очень скоро. Ибо для того, чтобы жить, необходимо быть деятельным, необходим искать и находить себе питье и пищу, неважно в диком лесу или в собственном холодильнике. А для того, чтобы хотя бы встать с дивана и дойти до холодильника необходимо иметь некоторое представление а. о форме и расположении внешних тел, и об устройстве и состоянии собственного тела.  |  The answer is trivial. We will die, and we will die very soon. For in order to live, it is necessary to be active, it is necessary to seek and find food and drink, whether in the wild forest or in your own refrigerator. And in order to at least get up from the couch and reach the fridge you need to have some idea of a. on the form and disposition of external bodies, and on the structure and state of one's own body.  |
|  Вряд ли кто-то станет всерьез оспаривать эти совершенно очевидные вещи. Разногласия начнутся с того момента, когда мы попытаемся понять, как такое чудо – действие одного тела не в соответствии с заложенной в него богом программой, которая наделила бы целесообразностью чисто автоматическое, «инстинктивное» и совершенно неразумное действие, но действие разумное, действие приноравливающееся здесь и сейчас к форме и расположению других тел, вообще возможно.  |  It is unlikely that anyone will seriously challenge these very obvious things. Disagreements will begin from the moment when we try to understand how such a miracle - expedient, not automatic action of one body in accordance with the form and disposition of other bodies is possible at all.    |
|   Если исключить очевидно иррациональные и открыто  апеллирующие к богу и божественному провидению псевдообъяснения, в нашем распоряжении остается не так уж много возможностей. Первая «возможность», малейший анализ которой показывает ее полную НЕвозможность, это предположение, что предметное действие есть стимул-реактивное механическое действие, совершающееся строго по программе, заложенной в живое тело генетически. Эту возможность пытались реализовать бихевиористы и И.П.Павлов. В этой же логике и сегодня пытаются теоретизировать подавляющее большинство физиологов. Теоретическая ничтожность такого «объяснения» совершенно очевидна хотя бы уже из того, то его адепты тайком протаскивают в него самый примитивный иррационализм в виде рассуждений  об абстрактной случайности, о слепых пробах, ошибках и подкреплении случайной удачей, как о механизме обеспечивающем итоговую разумность поведения живого существа. Иначе говоря, и у Павлова, и у бихевиористов, и у нынешних поклонников его величества Случая, последний выступает в роли псевдонима самого примитивного иррационального Бога.  |  If we exclude the apparently irrational appealing to God and the divine providence of pseudo-explanation, there are not so many possibilities left for us. The first "possibility", the slightest analysis of which shows its complete impossibility, is the assumption that objective action is a stimulus-reactive mechanical action that takes place strictly according to a program inherent in the living body genetically. This opportunity was tried by behaviorists and IP Pavlov. The overwhelming majority of physiologists try to theorize in the same logic today. The theoretical insignificance of such an "explanation" is quite obvious, if only from the fact that his adepts secretly drag into him the most primitive irrationalism in the form of arguments about abstract randomness, about blind trials, mistakes and reinforcement by chance luck, as a mechanism that provides the final rationality of the behavior of a living being. In other words, both Pavlov, and behaviorists, and current admirers of His Majesty the Randomness, the latter acts as the pseudonym of the most primitive irrational God.  |
|  Кстати, наши коллеги, ищущие и успешно находящие мышление в «Мозгу» и наивно верящие в то, что изучение электрической активности мозга с помощью современных компьютерных технологий способно хотя бы на шаг приблизить нас к пониманию мышления, остаются в плену самого примитивного фетишизма. Мозг – не волшебный предмет, способный имманентно присущими ему магическими способностями рождать психику и мышление, но всего лишь материальный орган, функционирование которого само должно быть понято, исходя из предметной деятельности организма, но никак не наоборот.   |  By the way, our colleagues who are searching for and successfully finding thinking in the "Brain" and naïvely believing that studying the electrical activity of the brain with the help of modern computer technology can at least take us a step closer to understanding thinking, remain in captivity of the most primitive fetishism. The brain is not a magical object capable of immanently inherent magical abilities to give birth to the psyche and thinking, but only a material organ whose functioning itself must be understood based on the objective activity of the organism, but not the other way around.    |
|  Остается, собственно говоря, единственная не апеллирующего к мистике возможность рационального объяснения мышления – возможность, реализованная Спинозой и его коллегами по деятельностной логике. Согласно Спинозе мышление есть не таинственный бестелесный процесс протекающий то ли в пространстве черепной коробки, «в мозгу», то ли в некоем метафизическом потустороннем платоновском мире идей, но разворачивающемся в реальном, физическом мире, в котором подавляющее большинство тел движутся под действием внешних ударов и щелчков насмешницы судьбы, но некоторые – живые или мыслящие тела, способны оказать этому внешнему произволу сопротивленье и двигаться не туда, куда их толкают извне, а туда, куда необходимо двигаться им самим, согласуя свое движение с формой и расположением (диспозицией) внешних тел.   |  It remains, in fact, the only possibility of rational explanation of thinking, not appealing to mysticism, an opportunity realized by Spinoza and his colleagues in the activity logic. According to Spinoza, thinking is not a mysterious bodiless process that flows either in the space of the cranium, "in the brain," or in some metaphysical, otherworldly Platonic world of ideas, but unfolding in a real, physical world in which the overwhelming majority of bodies move under the influence of external impacts and clicks of the mockery of fate, but some - living or thinking bodies, are capable of exerting this external arbitrariness and moving not where they are pushed from the outside, but where it is necessary to move by themselves, agree its movement with the form and disposition of external bodies.  |
|  Еще раз повторим, ЛСВ даже близко не подходит к такому деятельностному, спинозовскому пониманию мышления. Более того, «Мышление и речь» он прямо начинает с изложения представления о мышления бесконечно далекого и от Спинозы, и от понятия деятельности.  |  Once again, LSV does not even come close to such an active, Spinozian understanding of thinking. Moreover, "Thinking and Speaking" he directly begins with a presentation of the idea of thinking infinitely far away from both Spinoza and the concept of activity.  |
|  Согласно Выготскому переход от немыслящей материи к мышлению происходит в два этапа – на первом этапе возникает «ощущение», на втором – мышление. Заметим сразу, что согласно его представлениям оба эти этапа никак с деятельностью не связаны. Если, конечно, деятельность понимать как предметную (объектно ориентированную) деятельность, а не просто соответствующее пустое словечко, которое с удовольствием может использовать любой идеалист. (Так, Г.П.Щедровицкий, выразительно назвавший свои мемуары «Я идеалист», но которого почему-то до сих пор зачастую причисляют к «марксистам», предпочитал говорить не о предметной деятельности, но о «мыследеятельности».) О том, что такое ощущение ЛСВ не сказал ничего, кроме того, что считает пресловутое «ощущение» формой или видом «отражения».  |  According to Vygotsky, the transition from unthinking matter to thinking takes place in two stages - at the first stage, there is a "sensation", on the second - thinking. Note that, according to his ideas, both these stages have nothing to do with activities. Unless, of course, we understand activity as an object-oriented activity, and not just an appropriate empty word, which any idealist can use with pleasure. (For example, GP Shchedrovitsky, who expressively called his memoirs "I'm an idealist", but who for some reason is still often called "Marxist", preferred to talk not about object-oriented activity, but about "thought activity"). About how to understand the "sensation" LSV did not say anything, except that it considers "sensation" a form or a kind of "reflection".  |
|  Любой философски грамотный теоретик обязан сделать из сказанного очевидный вывод - если ощущение это отражение, значит ощущение принадлежит к миру идеального. Сама же природа идеальности ставит нас лицом к лицу с проблемой истинности познания.   |  Any philosophically literate theorist must make from the above an obvious conclusion - if the sensation is a reflection, then the sensation belongs to the ideal world. The very nature of ideality puts us face to face with the problem of the truth of knowledge.  |
|  Что такое отражение? Очевидно, что это не само отражаемое, но нечто иное, что как-то связано с отражаемым. Причем связано с ним не случайным образом, но так, что позволяет субъекту отражения правильно ориентироваться в предметном мире. Иначе в чем был бы практический, деловой смысл «ощущения-отражения», а значит в чем был бы смысл возникновения «ощущения-отражения» в эволюции материального мира?   |  What is reflection? Obviously, this is not something that is reflected, but something else that is somehow connected with what is reflected. And it is connected with it not in a random way, but so that allows the subject of reflection correctly navigate in the objective world. Otherwise, what would be the practical, utilitarian sense of "sensation-reflection", and so what would be the meaning of the emergence of "sensation-reflection" in the evolution of the material world?  |
|  Но в чем в таком случае, спросим мы, отличие «ощущения» от «мышления»? Причем отличие качественное, ибо Выготский утверждает, что переход от ощущения к мышлению является качественным переходом, невозможным без отрицания, без «диалектического скачка»?  |  But what, we ask, is the difference between "feeling" and "thinking"? And a qualitative difference, for Vygotsky says that the transition from sensation to thinking is a qualitative transition, impossible without dialectical denial, without a "dialectical leap"?  |
|  Между тем, если ощущение есть нечто идеальное, а это очевидно, ибо мое ощущение, скажем того же солнца, не есть солнце, но всего лишь ощущение или чувственный образ солнца, то отрицание ощущения должно по законам логики быть отрицанием идеальности, то есть чем-то материальным. Соответственно, вывод к которому мы приходим звучит до крайности странно - если ощущение есть нечто идеальное, а мышление есть отрицание ощущения, то… мышление материально.  |  Meanwhile, if the sensation is something ideal, and this is obvious, for my sensation of the same sun, is not the sun, but merely a sensation or sensual image of the sun,  so the negation of sensation must, according to the elementary logic, be a negation of ideality, that is, something material. Accordingly, the conclusion to which we come, looks extremely strange - if the sensation is something ideal, and thinking is the negation of the sensation, then ... thinking is material.  |
|  Надо ли говорить, что последнее есть полный абсурд, ибо «мышление» также, как и чувственный образ не тождественно своему предмету, но представляет его, является его идеальным образом.  Но, если и ощущение и мышление идеальны, то между ними не может существовать качественного противоречия, отрицания или диалектического скачка. Иначе говоря, и ощущение, и мышление это ОДНО, значит и ощущение и мышление это не две разные сущности, но в лучшем случае различные ступени конкретизации одной и той же сущности. Но тогда, утверждение Выготского о качественном отличии ощущения от мышления ошибочно. Как ошибочны все его основанные на нем дальнейшие рассуждения.  |  Needless to say, the latter is utter absurdity, for "thinking" as well as the sensory image is not identical with its subject, but represents it, is its ideal image. But, if both sensation and thinking are ideal, there can not be a qualitative contradiction, a negation, or a dialectical leap between them. In other words, both sensation and thinking are ONE, hence both sensation and thinking are not two different entities, but at best different stages of concretization of one and the same essence. But then, Vygotsky's statement about the qualitative difference between the sensation and thinking is erroneous. Similarly, all of its further arguments based on it are erroneous.  |
|  Здесь, впрочем, необходимо сделать оговорку. Мы не считаем Выготского автором этого ошибочного представления. Представление о том, что пропасть, отделяющую немыслящую материю от мышления можно преодолеть в два шага принадлежит не Выготскому. Нечто похожее мы обнаружим и у Декарта, и у Локка, не говоря уже о множестве теоретизирующих психологов. Просто в этом пункте ЛСВ повторяет всеобщий предрассудок, господствовавший и поныне продолжающий господствовать в теории и, как теоретик, претендующий на революционно новое, спинозистское и марксистское решение проблемы мышления, вынужден отвечать и за свои, и за их ошибки.  |  Here, however, it is necessary to make a reservation. We do not consider Vygotsky the author of this erroneous idea. The notion that the abyss separating unthinking matter from thinking can be skipped in two steps does not belong to Vygotsky. Something similar we will find in both Descartes and Locke, not to mention the multitude of theorizing psychologists. Simply at this point, LSV repeats the general prejudice that prevailed and still continues to dominate the theory and, as a theorist, targeting to basically new Spinozist and Marxist solution of the problem of thinking, is obliged to respond both for his own and for their mistakes.  |


To be continued...

Sasha